Террористы - Страница 43

– Но потом он прошел через поле, где его все могли видеть.

– Верно. Но если он прятался за ящиками, то это, скорее всего, потому, что Вальтер Петрус обычно уходил сразу после Мод Лундин. И ему надо было использовать минуты, пока старик оставался один. А из своего укрытия он мог слышать, когда она ушла.

Мартин Бек потер переносицу.

– Что ж, это правдоподобно. А ты проверял, там вообще можно спрятаться? Ящики не придвинуты вплотную к стене?

Бенни Скакке отрицательно покачал головой:

– Нет, есть просвет, в самый раз. Правда, Колльберг с его пузом не поместился бы, а обычный человек – вполне.

Он осекся. При Мартине Беке лучше было не задевать Колльберга, но на сей раз вроде бы обошлось. И Скакке продолжал:

– Я заглянул за ящики, там на полу накопилось довольно много песка, земли и пыли. Может быть, стоит провести исследование? Попробовать зафиксировать следы ног, просеять землю – вдруг что-нибудь обнаружится?

– Пожалуй, неплохая мысль, – заключил Мартин Бек. – Я позабочусь о том, чтобы этим занялись сейчас же.

Проводив Скакке, Мартин Бек позвонил криминалистам и попросил немедленно произвести осмотр гаража Мод Лундин.

Только он положил трубку, как в кабинет без стука вошла Оса Турелль.

Она запыхалась, и вид у нее был по меньшей мере такой же взволнованный, как перед тем у Скакке.

– Садись и успокойся, – сказал Мартин Бек. – Опять порнофильм смотрела? Понравились тебе признания сиделки?

– Ужас. А пациенты-то какие. Бодрячки, я бы сказала.

Мартин Бек рассмеялся.

– Надеюсь, больше мне никогда не придется смотреть порнофильмы, – добавила Оса, – а теперь слушай.

Мартин Бек поставил локти на стол и приготовился слушать, подперев подбородок ладонями.

– Ты помнишь, я тебе про список говорила. Список всех, кто снимался у Петруса.

Он кивнул, и она продолжала:

– В некоторых лентах худшего сорта – ты, кажется, видел кое-какие из них, черно-белые короткометражки с объятиями на старом диване – так вот, там участвует девушка по имени Кики Хелль. Я попыталась ее разыскать, но оказалось, что она выехала из Швеции. Но я узнала кое-что от одной ее подруги. На самом деле Кики Хелль зовут Кристина Хелльстрём, несколько лет назад она жила в Юрсхольме на одной улице с Вальтером Петрусом. Что ты на это скажешь?

Мартин Бек выпрямился и хлопнул себя по лбу ладонью.

– Хелльстрём, – сказал он. – Садовник.

– Вот именно. Кики Хелльстрём – дочь садовника Вальтера Петруса. Подробностей пока что не знаю. Будто бы она уехала года два назад, и никто не знает, где она теперь.

– Слушай, Оса, похоже, ты напала на что-то существенное. Ты на машине?

Оса кивнула.

– Ждет на стоянке. Едем в Юрсхольм?

– Незамедлительно, – ответил Мартин Бек. – Продолжим разговор в машине.

В машине Оса спросила:

– Думаешь, это он?

– Во всяком случае, у него были причины остро ненавидеть Вальтера Петруса, – сказал Мартин Бек. – Если все было так, как мне представляется. Петрус использовал дочь садовника в своих фильмах, и когда отец об этом узнал, он вряд ли обрадовался. Сколько ей лет?

– Сейчас девятнадцать. Но фильмы четырехлетней давности, ей тогда было всего пятнадцать.

Помолчав, Оса спросила:

– А может, все было наоборот?

– То есть?

– Отец подбил ее сниматься, чтобы выкачивать деньги из Петруса.

– Ты хочешь сказать, что он торговал собственной дочерью. Бр-р-р, Оса, у тебя испорченное воображение, слишком много дряни насмотрелась.

Они оставили машину на обочине и вошли на соседний с Петрусами участок. Здесь ворота не были снабжены фотоэлементами.

Широкая дорожка тянулась вдоль изгороди налево, к гаражу и к желтому одноэтажному домику. Между домиком и гаражом стояла низенькая постройка – то ли мастерская, то ли сарай.

– Очевидно, он здесь живет, – заключила Оса, и они направились к желтому дому.

Сад был огромный, и главное здание, которое они видели от ворот, совершенно скрылось за высокими деревьями.

Хелльстрём, очевидно, услышал шаги по гравию. Он появился в открытых дверях сарая и выжидательно смотрел, как они приближаются.

Высокий, крепкого сложения, лет сорока пяти, он стоял неподвижно, расставив ноги, слегка сутулясь.

Синие прищуренные глаза, массивное мрачное лицо. В косматых темных волосах серебрилась проседь, а короткие баки и вовсе были почти белые. Он держал в руке рубанок, и несколько светлых стружек пристали к грязному синему комбинезону

– Мы оторвали вас от работы? – спросила Оса.

Хелльстрём пожал плечами и глянул через плечо в сарай.

– Да нет. Рейки тут обстругиваю. Не к спеху.

– Нам надо поговорить с вами, – сказал Мартин Бек. – Мы из уголовного розыска.

– Здесь уже был один, – ответил Хелльстрём. – Вряд ли я смогу что-нибудь добавить.

Оса показала свое удостоверение, но Хелльстрём уже отвернулся, чтобы положить рубанок на верстак у входа. Она убрала удостоверение.

– Что я могу вам сказать про директора Петруса, – продолжал он. – Я его почти и не знал, только работал у него.

– У вас есть дочь, если не ошибаюсь, – сказал Мартин Бек.

– Есть, но она тут больше не живет.

Он стоял к ним вполоборота, перебирая инструмент на верстаке.

– Мы хотели бы поговорить о ней, – объяснил Мартин Бек. – Нельзя ли зайти куда-нибудь и потолковать?

– Можно зайти ко мне, – ответил Хелльстрём. – Я только комбинезон сниму.

Оса и Мартин Бек подождали, пока он снимал комбинезон и вешал его на гвоздь. Под комбинезоном у него были синие джинсы и черная рубашка с подвернутыми рукавами. Брюки поддерживались на бедрах широким кожаным ремнем с большой пряжкой в виде подковы.